"Тень" [новый роман]

Глава I

Выход

Сегодня не обычный день. В великий праздник 9 мая, в не менее патриотичном месте, собрались два старых друга: Загуба Владимир и Пётр Семёнов. Они знакомы друг с другом более тридцати лети, и сейчас их беспокоит явно не праздник.

Они были в помещении заброшенного бомбоубежища, любезно выкупленным Загубой в лихие девяностые. Спуск в бомбоубежище находился посреди типового двора Красноярска. Среди старых противогазов и противолучевых средств стоял старый деревянный стол, покрытый толстым слоем пыли. Петька протёр стол сухой тряпкой, по старой совковой привычке постелил газету, сверху поставил консервы “Килька в томате”, две бутылки безалкогольного пива.

— Чё это за дерьмо? Ты чё издеваешься? Знаешь что я в завязке.

— Это безалкольное, ёптыть!

— Без..бе..з...чего? Чё мелешь Петька? Как это бухло безалкогольное?

— Вован, Вован, ты в натуре отстал от жизни лет на двадцать, хоть и замажорился под конец.

— Да прям нахуй, я всё заслужил, хуле мне на жигулях ездить и пить портвейн нахуй? — Загуба говорил своим хрипящим сказочным голосом, при этом обсасывал спичку, которую постоянно менял на новую из коробка.

— Да забей, пей давай. — Они стукнулись бутылками, отпили пива, принялись стремительно “бурлять” старую консерву.

— Что тебе такая еда уже наверное не по масти? — Вопрос Петра заставил Загубу задуматься.

— Вот что ты до меня доебался тут с этой ебанной килькой и этим бухлом? Ну блядь есть у меня деньги — что я буду как на зоне баланду хлебать и сральник газетой “Правда” вытерать?

— Ну...в.

— Вот не ну, давай отбрось свои базары, заебал. Да у меня джипарь, мерин, и беха у сына. Я честный вор блядь, я по понятиями живу, а не по беспределу. Так что нехуй тут. Твой пиздёж по поводу что вот сотовый телефон дорогой нахуй не нужен или машина — это всё хорошо, но никого сегодня не ебёт. Не нравиться блядь — спи в луже, бурляй тухлую селёдку, ебись с бомжихами. Всё, разговор закрыт! — Загуба явно вспылил, впрочем через минуту извинился, даже покраснел, что для него нехарактерно. На праздничной улице вечерело, громкий улей города постепенно затухал. Газета с пятнами от рыбы так и осталась свидетелем непонятного разговора.

— Ну что, мы будем по делу говорит или хернёй заниматься?

—  Я что думаю, нам нужно опять собрать твоих сопляков.

— Пахана и Санька?

— Да, да, если бы не они... хер бы мы вертикаль свалили, — Загуба смотрел в сырую плесень потолка, выпускал вместо дыма простой воздух, — хотя я им до сих пор не доверяю.

Петька скривил лицо, показывая всем видом, что это не обоснованно. Пётр достал старый сотовый телефон, принялся набирать номер, приложив телефон к уху, он только скривил нижнюю губу — трубку никто не брал.

— Не берут что-ли герои наши?

— Нет, не берут, сквозь землю что-ли провалились.

— Знаешь где они хотя-бы живут?

— Ну последнее их место жилья я знаю, так что собирайся. — Пётр затушил сигарету, рукой разогнал дым, и они быстро вышли из бомбоубежища, быстро сев в старую белую иномарку Петра.

Резко сорвавшись машина принялась рассекать дневной серый дождь. По пути оба не обронили ни слова, Пётр явно был немного обижен “зажравшестью Загубы”. Открыв со скрипом тяжёлую металлическую дверь Загуба вышел к домофону, Пётр судорожно нажимал номер квартиры “69”, но пустые гудки не могут открывать двери, долго не думая Пётр позвонил в “65” и фыркнул “Почта”. Войдя в подъезд они увидели стекающую жёлтую струю, которая стекала по перилам сверху. Стойкий запах мочи и испражнений дал ясно понять, что жидкость стекающая сверху — явно не Шампанское.

Загуба тихо, почти шёпотом спросил какой этаж, Пётр ответил “девятый”. Владимир тихо достал свой маленький револьвер из внутреннего кармана чёрного плаща. Пётр не долго думал достал старый “ТТ”, который в половине случаев давал осечку и имел кривой ствол с стёртой нарезкой. Поднимаясь постепенно по этажам они видели кучу мусора и фекалий возле мусоропровода, грязные газеты, бычки с отпечатками помады, весь пол был в разводах. Семь этажей они прошли спокойно, было слышно что за дверьми идёт обычная жизнь: ругать, крики, пьяные голоса, рёв никому не нужных детей и собак. Восьмой этаж был на удивление чист, даже очень — на нём не пахло мочой. Квартира 69 была предпоследняя (70 была последняя). Позвонив в дверь они отошли от двери к лестничной клетке направив оружие перед собой. За дверью стояла тишина, Пётр говорил что “они перестали отвечать два дня назад” и что “это подозрительно”.

Загуба опустил револьвер, опустился перед замочной скважиной, достал из кармана самодельную отмычку, принялся ковырять и что-то под себя бормотать.

Пётр не опускал пистолет — лишь принялся целиться в левый нижний угол двери, что бы не попасть в своего единственного друга. Вдруг звук лифта и открывающийся двери заставили наставить револьверы вниз, звон снятых предохранителей заставили пенсионерку остановиться и окаменеть перед двумя тёмными стволами направленными на неё.

— Ой! Господи! Не убивайте! Я старая, я отдам деньги!

— Бабуля, успокойтесь, мы...мы..из мили...блядь...полиции.

— Господи, спаси и сохрани, — перекрестилась старушка, достала из пакета бутылку минералки, накапала в неё капли с тёмного пузырька, опёрлась о стену. Новоявленные полицейские спрятали оружие, подбежали к старушке, предложили вызвать врача или скорую, она отказалась, спросила какова цель их визита.

— Ну..нам поступило заявление на пропажу людей, я так понимаю в живёте или в 70 или 68 квартире? — продолжил наш усатый “детектив”.

— Да, я в семидесятой живу, ну а что я могу вам сказать?

— Позволите мы вас допросим у вас в квартите, это много время не займёт.

— Хорошо, хорошо, пойдёмте, я вас чаем напою с мятой, — старушка отойдя от шока показала всё своё гостеприимство — сделала чай с мятой, варенье, предлагала ещё много чего, но наши “стражи порядка” отказались.

Старушка села, вытерла уголки губ и лоб белым платком,  принялась рассказывать.

— Они были хорошие ребята, не шумели, не пили, девок не водили, даже помогали мне сумки донести два раза. Звали их Саша и Паша кажется.

— Заметили ли вы что-то странное в их поведении? Слышали ли что-нибудь подозрительное? — Загуба был спокоен и хорошо вошёл в роль, Пётр тем временем тихо кричал внутрь себя и был удивлён таким детективным играм Загубы. Старушка тем временем продолжала разговор.

— Ну всё было спокойно, но вот три дня назад к ним приходил какой то мужчина, лет пятидесяти пяти наверное, я в глазок посмотрела, просто обычно к нам никто не ходит и к ним тоже. Мужчина был хорошо одет, был роста ниже среднего, сильно картавил и съедал слова, я не понимаю что он им говорил в дверях, но он быстро исчез — даже не стал к ним заходить.

Загуба посмотрел на Петра, Пётр скрестил руки, смотрел в пол и тихо отпивал душистый чай. Бабушка поняла, что сказала что-то важное, и спросила знают ли они его. Загуба сказал что «в интересах следствия данные не разглашаются, но это очень важная зацепка».

— Ребят, милые мои, я вам помогла, помогите и мне.

— Конечно бабуль, говорите что случилось, — Загуба оказался хороший актёр, Пётр выпивая вторую кружку, чуть не ошпарился кипятком, так-как смех он уже сдерживал с трудом.

— Так вот, у нас в 68 живут шпионы и наркоманы! Я писала три заявления участковому, но видимо они его подкупают, помогите бабушке, я вижу вы хорошие. Помогите, ради бога. Они мне не мешают, но я видела шприцы и пиво — как надоели, а ещё они всяких потаскух водят!

Загуба Задумался, — Хорошо бабуль, мы вам поможем только если услышите выстрелы и громкие звуки, то никуда звонить не надо. Вы нам помогаете — мы вам, таков уговор.

— Я поняла ребят, — бабуля демонстративно, по киношному, подмигнула Загубе, и они все дружно рассмеялись.

Бабуля обняла обоих на прощание, дала с собой маленькую баночку малинового варенья. Пётр попытался снять свои глаза с орбиты, они медленно повернулись друг к другу и тихо рассмеялись.

— Заходить будем в 68? Потом в 69. Обещали же, — Загуба достал уже знакомую отмычку, начал ковырять замок, через три минуты замко поддался и дверь со скрипом открылась. Быстро, как в цирке, они достали оружие, вошли в квартиру, закрыв за собой дверь на защёлку. Резкий запах бензина и уксуса заставил прикрыть нос руковом. На кухне лежало тело и корчилось то-ли от передозировки, то-ли от ломок. Квартира была полностью пустая, не было даже матраца, только кухня и плита с раковиной. На плите варилось непонятный едкий отвар, по запаху смесь керосина с ацетоном и уксусом. Выключив плиту и открыв окно они поняли что человек мучается от заживо гниющих ног и рук. По полу стекала жидкость — эта жидкость вытекала с его ног и рук, с тех мест где были инъекции. Это был гной и кровь. Никто не смог дышать в полную грудь даже после проветривания. В зале был склад ворованных вещей: женские сумки, пустые кошельки, вывернутые на изнанку куртки. Целый ящик инсулиновых шприцов. Пётр посмотрел на Владимира, кивнул, вздохнул. В углу комнаты лежала старая подушка с жёлтыми разводами, по ней скакали вши и Пётр отказался от идеи её брать для более тихого выстрела. Натянув глушитель на свой “ТТ” Пётр подошёл к гниющему телу, поменял обойму — выстрел был похож на обычный выстрел, но не такой звонкий. Закрыв дверь Загуба быстро достал отмычку и принялся открывать 69 квартиру. Пётр говорил что “надо сначала сюда зайти а потом уже в 68”, Загуба равнодушно продолжал, пока не открыл дверь.

Квартира была без признаков проникновения, вокруг чисто, шкафы пустые, даже мусорное ведро чисто. Они не стали ничего искать т.к. стало понятно — отсюда съехали, и не оставили никаких следов. Через две минуты машина вновь рассекала серую массу дождя.

Глава II

69

Ехав по сумеречному мокрому городу Загуба поинтересовался как себя чувствует Пётр. Тот молча кивнул, переключая скорость, тихо сказал что всё уже в норме.

— Скажи мне, почему когда я бы немного не в себе в психушке мне казалось что моя жена, которой у меня нет живёт в 69 квартире, и Пашка с Саньком жили в 69 тоже. Это число меня кажется преследует, хотя я не верю в бред типа магии чисел и прочее.

— Я тоже, это наркота, Петька, тебе вообще что угодно могло померещиться, ты же нихера не помнишь. Кстати...извиняюсь что в бункере вспылил, не по понятиям на своего кореша быковать.

— Да ладно, забей. Твои то с “ссылки” вернулись?

— Нет, ещё опасно, сын в Англии сейчас, говорит достала жара Тайланда.

— Понятно, ну что едем на мою дачу или куда?

— Думаю нет, опасно снимем гостиницу, — Загуба был явно уставшим и хотел уже спать, вяло показывал пальцем направление пока они не приехали на месте.

Остановившись возле ночной гостиницы, и подойдя к “ресепшену” Пётр попросил любой двухместный номер, протянул два паспорта, сказал что завтра в 12 их уже тут не будет.

— Двухместный, сейчас поищем, — молодая уставшая девушка томно нажимала клавиши. Так-так... Вам люкс, эконом, стандарт?

— Эконом, — сказал Пётр, но Загуба тут же перебил его и попросил люкс.

— Хорошо, вы знаете сейчас самый сезон, праздники ещё, полная загрузка, экономов и нет, есть один двухместный люкс, будете брать?

— Да, конечно будем, — Загуба взял инициативу на себя, расплатился, поставил роспись которая была не свойственна ему, быстро схватил ключ и они пошли к лифту. Гостиница была практически новая, блестящие мраморные полы и стены, многоуровневое освещение и много блеска.

Загуба не знал на какой этаж им ехать, он даже не посмотрел номер на ключе и нажал кнопку “5”.

— Какой номер? — Поинтересовался Пётр.

— Э.ээ..ну..

— Какой?

— 69...

— Ты шутишь что ли?

— Нет, серьёзно говорю. — Пётр посмотрел на Загубу то-ли со злостью, то-ли с опаской.

— Да не придавай внимание, вот помню когда экзамен сдавал на третьем курсе у меня был билет номер 13 и ещё час дня на часах и ничего, сдал.

Пётр открыл номер, достав предварительно пистолет, обойдя все комнаты и включив свет, он не обнаружил ничего подозрительного — чистое проветренное помещение, шампанское в ведре и свежие цветы.

— Нормальный номерок, по масти, — Загуба упал на диван и скинул ботинки, Пётр боязливо его оглянул, закрыл дверь и закурил боязливо выглядывая из окна.

Владимир уставился в пол примерно на минуту, Пётр сразу же заметил и спросил “что задумался”.

— Знаешь, я вот когда тот Урод в номер к нам заходил, я увидел у него в ухе наушник, именно наушник, а не слуховой аппарат. Не ужели он под Бетховена наблюдал за расправой над нашими ребятами? Тем более он ещё говорил со мной.

— Я не думаю что эта псина бешенная такой меломан, тем более ты говоришь у него вообще в детсве ЗПР было и его держали в обычной школе лишь из жалости — не хотели вешать ярлык умственно отсталого ребёнка. Как же он такой полу идиот сумел построить “вертикаль” и ещё играться с нами как с детьми?

Загуба вообще открыл рот от удивления, он начал судорожно гладить усы и ходить по комнате. Перейдя в порыве озарения (или заблуждения) в роскошную белую кухню наши возбуждённые друзья сели на стул, Пётр вновь закурил и они продолжили сумасшедшую теорию.

— Так ты думаешь это картавый идиот не мог это всё организовать? — Глаза Владимира наполнились невидимым возбуждением, морщинистое усталое лицо помолодело.

— Конечно нет, кем ты родился — тем ты и умрёшь, по крайней мере в душе, остальное иллюзия и самообман.

— Чё? — Загуба посмотрел с надрывом на своего друга.

— Короче пиздёж.

— Так бы и говорил блядь! Я даже не знаю что делать. Я так думаю...что и наш “Лёлик и Болик” (Сашка и Павел помогающие взорвать Вертикаль) тоже упали с неба неспроста и вдруг принялись нам помогать — просто ангелы хранители! Да ещё и с чистой историей, ты давно веришь в такие чудеса, кореш мой драгоценный?

— Ну я тоже не фраерок, я их пробил и всё что они говорили мне оказалось правдой, поэтому я их и допустил, ну ты же не думаешь что Усоля, или кто там  стоит за ним, сам отправил их к нам?

— От этого урода можно ждать чего угодна, даже такого. Что если она ему не нужна (Вертикаль) или он хотел скрыть её?

Комната была изрядно прокурена, Пётр открыл с опаской окно, и тихо выдал: “если это так, то я вообще ничего не понимаю, он уже мог убить нас как минимум два раза”, — Загуба согласился, проверил закрыта ли дверь, ещё раз осмотрел все шкафы, открыл дорогое шампанское и вылил его в туалет.

— Ничего здесь не пей, кроме воды из под крана, ничего не ешь.

— Знаю знаю уже, это всё таки 69 номер, я вообще уже думаю переживём ли мы эту ночь. Жаль что у меня нет жены, так даже никто за меня не переживает.

— Братан, давай нытьё оставим на завтра, рано сдаваться, мы могли уже давно откинуться на тот свет, но ещё слава богу живы.

Комнату наполнил прохладный майский воздух, больше электронные часы показывали ”2:39:60”. Подойдя к часам Пётр начал сверять время — оказалось что на самом деле только 23:45 и часы встали. Загуба махнул рукой и сказал “пошли спать — я устал, больше так не могу”.

Упав в большую белую кровать, не снимая покрывало они швырнули ботинки кто куда и замолкли.

— Я вот Вован с тобой сплю чаще чем бабами, чесное слово.

— Да, не один ты такой, я тоже, — оба громко рассмеялись, у Загубы даже уголки глаз заблестели от слёз, но в темноте этого было незаметно.

Ширина кровати позволяла раскинуть руки и ноги вширь, что они и сделали. Загуба через небольшую паузу решил рассказать историю из своей жизни, Пётр сначала не понял для чего он её услышал.

— Когда мне было 25 лет я уже был женат, жена была беременна, тогда я работал преподавателем в институте, начинал писать научную работу по социологии. У нас появился новый преподаватель по психологии, она была молоденькая худенькая девочка, с красивым лицом и обаятельный улыбкой. Она быстро считывала с меня настроение, говорил со мной в такт, шутила когда надо, сопереживала, могла искренне улыбаться от пошлой шутки, а не притворятся оскорблённой. Мы были трое в кабинете, но третья коллега ушла в декрет, и вот мы остались одни. Татьяна была не свободна, хотя пока не жената, её парень был спортсмен, здоровенный двухметровый верзила, который занимался боксом, даже участвовал в соревнованях. Больше всего мне нравилась когда она говорила такие-же слова как и я, когда рассказывала истории про своих близких и друзей. Я даже стеснялся когда она говорила что им “в кабинете вместе комфортно”, я кажется это пропускал сквозь уши, но потом уже вечером в постели постоянно возвращался к этой фразе, — Загуба заглотнул слюну и замолк, как буд-то сказал что-то лишнее.

— Ты об этом не говорил, так а что было дальше? — Пётр закурил, он был явно заинтересован рассказом, темнота позволяла воображению тут-же рисовать картинки из прошлой жизни товарища.

— С каждым днём она всё больше и больше занимала мою голову, занятия, научная работа, — всё отходило на второе место, а моя Жена уже была на шестом месяце беременности. После работы мы решили “задержаться”, задерживались мы как по расписанию каждые три дня, одновременно звонили домой и говорили что у нас планёрка, или собрание, или ещё что. Я и она врали, каждые три дня мы врали. В один прекрасный день я пришёл на работу, но в кабинете никого не было — обычно она раньше меня приезжала. Коллеги ничего не знали, тогда я пошёл к ректору — он показал заявление на увольнение, и всё. Только заявление её красивым почерком с такой выделяющейся буквой “р”. Я быстро вышел, закрылся в кабинете ректора и тихо заплакал, последний раз я плакал только в детском саду, спустя двадцать лет я опять плакал, как ребёнок, и ничего не мог с этим сделать. Тебе наверное смешно, что вот я могу из за какой-то бабы...тем более я же авторитет ну и прочее. Потом я начал по почте получать угрозы от её мужа, он всё узнал, тем временем у жены был восьмой месяц. Если она об этом узнает то это будет конец моей семье и моей репутации, представь, это ведь не сейчас — это Союз, я в партии. Я предложил жене временно переехать в другую квартиру, хотел что бы она родила в спокойствии, а потом уволиться и переехать назад в Красноярск (институт находился в Новосибирске). Так и сделал, через пол года с полугодовалым сыном мы переехали в Красноярск, я от много отказался, но зато я был спокоен что эта история не всплывёт, — Пётр был на удивление взволнован, хотя обычно его лицо не выражало никаких эмоций, пепельница уже с трудом вмещала окурки.

— Я конечно польщён тем что ты мне рассказываешь такие интимные моменты, но...обычно ты ничего такого не рассказываешь. Для чего ты мне это рассказал?

— Я думаю это он. Я его не разу не видел, знаю только что зовут “Дима”, и что он “спортсмен, боксёр и два метра ростом”.

— Так так думаешь? Да ты что? Он же просто бы убил тебя руками и засунул твои усы тебе в жопу, разве бы стал уважающий себя спортсмен и здоровенный мужик заниматься такими извращениями, тем более спортсмены тупые! Вован, даже не думай об этом! Даже не думай!

— Не хочу в это верить, но остальных “неуловимых мстителей” я давно замочил.

— Знаю, знаю, поэтому спи спокойно...ну по крайней мере если нам пиздец настанет то хотя бы вместе, помнишь как в Афганистане? Сколько раз мы могли умереть, но оставались живы, нам не судьба, — Пётр говорил крайне неуверенно, голос его дрожал, улыбка была натянута как маска. После сказанного он начал крутить в голове мысли о всевозможных мстителях которые теоретически могли быть врагами, и о мстителях которых они убрали. Высказавшись Загуба быстро заснул, иногда шевеля своими чёрными усами как паук ножками.

Глава III

Погружение

Резко вскочив с постели Владимир обрадовался что жив, и на него никто не наставил пистолет. Револьвер уже давно выходил из комнаты первый, за ним выходил Загуба. Убедившись что мир стоит на своих местах, на улице ходят люди, солнце светит и Петька лежал наполовину на полу, Загуба пошёл умываться, подровнять усы, зачесаться “наверх”. Через двадцать минут он сидел в идеально чистом костюме и пил кипячённую воду — всё остальное он опасался пить и есть, тюрьма научила его относиться к еде весьма сдержанно, хотя последнее время он ел очень дорогие блюда. Он смотрел “в никуда” и кажется погрузился в сон хотя каждые двадцать секунд он отхлёбывал стремительно остывающую воду. Белая кухня осветилась ярким солнцем, яркий тёплый свет заставлял верить в то что сказанное вчера была неправдой, выдумкой, сказкой, а сегодня всё уже хорошо, жена ждёт его дома, сын постоянно матается в Москву, газеты постоянно пишут о нём хвалебные отзывы. Загуба подошёл к окну, там была обычная воскресная жизнь, которая идёт с 9 до 10 каждый день. Из этой вялой, но движущийся картины выпадал лишь один человек: мужчина в чёрном плаще, ростом в метр девяносто, который смотрел в глаза Загубе и пытался высосать остатки душевного спокойствия. Владимир резко присел под окно, его охватила паника, он пополз с револьвером на четвереньках к Петру, растолкал его, тот резко встав и схватив свой старый “ТТ” начал нелепо размахивать им во все стороны ища любой повод, что бы выстрелить в любую подвижную мишень. Загуба положил его не пол, шёпотом, как будто незнакомец его слышит, сказал что там на него смотрит неизвестный человек. Петька отодвинул занавеску, но никого подозрительного не увидел. Загуба тоже убедился что никого нет, но клялся что там стоял “какой-то мудак в плаще и смотрел мне прямо в глаза” и что это не Усоля.

— Вован, я чуть не обосрался, ну мало-ли придурков. Ну смотрел и что? Не все же вокруг хотят нас кончить.

— Ты же боишься 69 номера, так и я не особо люблю мудаков которые стоят и пяляться мне в окно, может это “он” — муж Танечки моей, хотя на спортсмена он не очень похож, высокий но явно не боксёр и не два метра.

— Да, пришёл, сейчас наденет красные боксёрские перчатки и позовёт тебя на ринг, — с ухмылкой сказал Пётр.

— Смейся, я никогда не боялся людей но этот незнакомый кретин меня напугал. Он просто стоял и из далека смотрел мне в глаза. Он не нормальный. У тебя в машине есть ещё оружие? Автоматы, гранаты?

— Да, да, ещё две кассетных бомбы и одна атомная, — ещё пуще начал смеяться Пётр.

— Я блядь не шучу!

— Ну не буду я вот так в машине таскать все волыны, от страха совсем уже с ума выжил. Если надо мы возьмём, говори что надо, у меня припасено много чего хорошего, но явно не в машине, — он ещё раз посмотрел в окно через штору и там никого не было, кроме зевак и пешеходов.

Наручные часы показывали 10:39, на улице по прежнему стояло яркое солнце, люди были медленны и расторопны, ведь скоро главные весенний праздник — День победы. Тем временем Пётр резко открывая входную дверь гостиницы выставил ствол — там стояло утреннее спокойствие. Резко выбежав из двери Пётр присел, крутясь во все стороны как волчок, Загуба выбежал следом — среди общего спокойствия и благополучия они были похожи на больных манией преследования. Быстро накинув верхнюю одежду они выбежали из гостиницы бегом оставив ключи девушке на входе. Персонал гостиницы растерялся, они быстро осмотрели номер, но он был абсолютно чист, поэтому дальнейших попыток установить связь с беглецами они не предпринимали. Резко сорвавшаяся старая иномарка кажется вот-вот развалиться от резкого напора на её усталые механизмы. Не обращая внимания на светофоры и пешеходов белая тяжёлая машина выбивалась из общего вялого ритма движения.

— К-куда ты едешь то так! Куда едем? — Загуба так и не получил ответа, Пётр просто переключал скорости от четвёртой до первой, его стеклянные глаза не выражали никаких эмоций.

Резко остановившись возле памятника Пётр повернул ключ и шум прошлогодних листьев резко сменил шум двигателя. Оглянувшись вокруг он явно не понимал где он, он то и дело как ребёнок смотрел на Загубу и сжимал уголки губ.

— Ну и куда ты нас причалил? Я так вижу ты в порыве очка решил осмотреть культурные ценности близлежащих ебеней?

— Я вообще не ебу где мы! — выругался Пётр и ударил ладонью по рулю.

— Да, последствия есть конечно... — Пётр непонятливо кивнул — Загуба махнул рукой, вышел из машины.

Выйдя из машины они увидели памятник в виде крупного мужчины с завязанными руками. Он был изрисован маркером, особенно возле глаз, сам памятник был на заре своей жизни. Бетонная плитка была практически разрушена и уступала место обычному гравию. Рядом лежали бутылки пива, использованные презервативы и другие средства “личной гигиены женщин”. Посёлок на первый взгляд был достаточно крупный, но людей вокруг не было заметно. Весь памятный комплекс был в очень плохом состоянии, новая была только табличка — кажется она была поставлена вчера или на днях. На фоне разрухи и торчащей арматуры она выглядела очень красиво, особенно когда отражала под определённым углом все солнечные лучи. Подойдя к табличке они обнаружили список из шести фамилий:

Баранов

Волков

Карнлев

Копылов

Мощинский

Пасиковский

Провознюк

Свидерский

Свиндов

Сурков

Суродин

Томсон

Шутов

Загуба внимательно прочитал весь список, не читая надпись которая была ниже (зверски казнены колчаковцами ; 1919), почесал усы и встал как вкопанный, Пётр проделал тоже самое и застыл.

– Их ведь тринадцать... – Пётр закрыл глаза и кажется что–то хотел вспомнить, но это никак не получалось, он злился и ругался, — смотря на это Загуба подумал что его друг опять не в себе.

Выбросив сигарету Пётр начал всматриваться в фамилии, задев носом плиту он резко повернулся и сказал: «ты видишь эти нацарапанные буквы?» — Загуба тут же подошел, надел очки и начал всматриваться в плиту, под первой фамилией было написано “55551357, 9341481”. Под другими фамилиями так-же нацарапаны цифры подобного плана. Положив очки в футляр Загуба скривил лицо, сказал “уроды, и тут царапают всякие свои телефоны”. Небо переполнялась жёлтым ярким светом, однако Загуба дрожал, так-как было градусов пять. Сев в машину они замолкли.

— А если это телефоны? — Пётр повернулся к Загубе и никак не могу зажечь спичку.

— Малолетней шпаны телефоны и дальше что? — Пётр промолчал, достал старый сотовый телефон, начал медленно набирать курами цифры — “набранный номер не существует”, таких телефонов не было.

— Слушай, я вот что хочу спросить — на кой хер ты сюда меня привёз? Рассматривать царапульки школьников? Ты как сам не свой опять.

— Если честно я не знаю, я просто привёз и всё, я не знаю, возле плиты мне казалось что эти надписи важны, но я не знаю почему я так думаю! — Пётр массировал голову, при этом постоянно расчёсывая себе затылок.

— Ты помнишь что с тобой делали в дурке?

— Не очень, я помню что меня кололи какой-то хернёй, и я после неё вообще не помню ничего, и помню что постоянно рвало. Эх, если бы не ты то я хер бы вышел, хотя розыск конечно мягко говоря нарушил мою жизнь. Никогда не думал что меня смогут подписать под сумасшедшего, причём  это сделает мудак которого я даже не знаю.

— Деньги решают всё, это же Россия, просто он так хотел насолить мне. Он всё знает обо мне и о тебе, — Пётр не дослушав Владимира вышел из машины, предварительно взяв из бардачка карандаш и мятый листок бумаги, внимательно переписав все нацарапанные цифры, он сел в машину, завёл двигатель и плавно тронулся. Загуба опять с подозрением посмотрел на своего друга, но на сей раз промолчал.

— Едем в магазин, любой, я недавно видел магазин с навигаторами, эхолотами и прочей херотенью, — Загуба опять промолчал.

Часы на машине показывали 15:59, 10 мая, пасмурный холодный день, полусонные прохожие, голые деревья, медленно ползущее белое корыто с двумя разыскиваемыми людьми.

Наконец подъехав к торговому центру они быстро вышли, через толпы людей пробились к нужному магазину, подошли и начали разглядывать оборудование. К их удивлению к ним никто не подошёл, продавец просто сидел и уставился в монитор. Загуба не выдержав подошёл:

— Мы прозрачные или ты в шары ебёшься? — продавец опешил, не мог даже слова сказать, парень лет двадцати просто впал в ступор от усатого мужика с помятым лицом, — Пётр резко встал между ними, извинился, сказал что по поводу что “человеку плохо и не нужно на него обижаться”, спросил какая модель навигатора может указать точку по нашим координатам.

Продавец с опаской посматривая на хмурое усатое лицо молча достал из-за стекла навигатор, включил его, нажал на экране кнопку поиска, и ввёл любые цифры, навигатор выдал “несуществующие координаты”. Пётр вежливо попросил навигатор в руки, достал мятую бумажку, начал вводить первые числа: первой точкой оказалась вершиной собки (по сути выского холма), нажав “плюс” Пётр принялся вводить другие точки, пока не замер со стеклянными глазами. Загуба посмотрев на экран ничего не понял и просто молчал. Тогда Пётр нажал кнопку “минус” и стала видна вся картина:

— Это “69”, тринадцать точек образуют две цифры.

— Пиздец, это игры этого урода, — продавец услышав эти слова сделал вид что ничего не слышит, после поинтересовался будут ли они покупать. Загуба кивнул, дал деньги, сказал “сдачи и чек не нужен, нам некогда”.

Через десять минут они стояла на парковке торгового центра, которая была похожа не город из машин, и смотрели в навигатор, уже подключив  его к прикуривателю.

— Я думаю там что-то есть, в этих точках, от надписи 69 нам легче ведь не станет, надо проверить, но на машине добраться до этих ебеней мы не сможем, пешком же мы можем ходить месяц. Я предлагаю обратиться в контору по прокату вертолётов, и арендовать его на нужное нам время.

— Дорого конечно, но я оплачу, — тихо сказал Загуба, позвонил в справочную службу, записал на бумажку телефон. Трубку взяли сразу, Загуба принялся объяснять ситуацию что требуется “экскурсия с посадками и на долгий срок”. Что бы хоть как-то объяснить загуба прочитал 13 точек с координатами. Девушка сказала что перезвонит через пол часа, так оно и вышло, цена такого промината была более 150 тысяч рублей, Загуба охнул и чуть-ли не со слезами на глазах согласился, сказав что внесёт предоплату завтра с 10 до 12.

Постепенно город становился темнее, цифры на панели машины показывали 20:59. По пути в очередную гостиницу они заехали в банк, где Загуба снял указанную сумму. Ночь они провели в “отеле в квартире”, по сути убогая хрущёвка продающаяся по цене нормального отеля где-нибудь в спальном районе Берлина.

Утро 11 Мая было таким же серым и бесцветным. Выпив кофе из пакетика которое любезно оставили в этом “отеле” она направились в организацию занимающийся экскурсионными услугами. Здание было достаточно небольшое, ближе к окраине города. Быстро найдя нужного менеджера Загуба достал нужную сумму денег, они оба расписались, вылет был через час. Все понимали что “люди важные” и лишними инструкциями их грузить не стали. Налили чая и попросили подождать. Минут через десять вышел небольшой коренастый пилот, в кожаной куртке и шлеме. Поинтересовался о их вестибулярном аппарате, о том насколько плотно они питались. Загуба долго слушать это не стал и показал навигатор с нужными точками, пилот (которого звали Владимир) взяв навигатор присел, задумался и спустя две минуты сказал что он не может садиться в таких точках так как “они не оборудованы надлежащим способом, а на вершине вообще высадить их будет невозможно, там неровная поверхность и скалы”. Загуба достав из пиджака ещё двадцатку рублей сказал что “достаточно зависнуть пониже ненадолго, а потом забрать назад”. Пилот взяв деньги положил их во внутренний карман куртки, вздохнул и без лишних слов пригласил на борт вертолёта.

ВПП оказалась небольшим асфальтированным квадратам посреди жухлой травы. Посадив обоих и пристегнув пилот сел в кресло, потянул плавно ручку на себя и громкие сабли вертолёта подняли троих на этим квадратом, через минуту квадрат уже был очень маленький, частные загородные дома напоминали о старой размеренной жизни. Навигатор был прикреплен на стекло вертолёта, ещё один наклон ручки и вот они летят в нужном направлении. Большая река постепенно удалялась вместе с деревенскими домами, сопка на которую лежал первый курс постепенно становилась ближе и рельефнее, в высоту она было около 600 метров, к её вершине вели маленькие лесные просеки, рядом находился посёлок, который раскинулся у подножия горы. Загуба прокричал что их на самую вершину, Пётр был взволнован, но в тоже время он был рад как ребёнок, что ему выпал такой аттракцион. На вершине сопки ветер ощущался намного сильнее, вертолёт то и дело шатало в разные стороны и вот подлетев к вершине шатающаяся машина зависла на какие то секунды, до каменной вершины было метро два, пилот показал пальцем вниз, Загуба кивнул, отстегнулся и прыгнул на плоский камень вершины, Пётр сделал тоже самое. Показав пальцем пятерню Загуба указал что их надо забирать через пять минут, пилот Кивнул и жуткий холодный ветер лопастей сменился на сильный порывистый ветер сопки.

— Если мы здесь зря, то это будет просто пиздец.

— Это не может быть совпадение, — прокричал Пётр, хотя вертолёт был уже далеко и кроме завывания ветра ничего не было слышно. Вдали была река и белые карликовые высотки, которые были похожи на спичечные коробки. Оглянувшись вокруг ничего особенного они не увидели, Загуба даже демонстративно ударил ладонями по ногам. В самом центре плоского каменного монолита была странная металлическая труба, по её виду можно сказать что она здесь давно и её вырезали из типовой квартиры. Присев к ней Загуба засунул палец в эту трубу — обнаружил маленький прозрачный пакет с жёлтыми таблетками и свёрнутую в трубочку бумагу. На бумаге написано:

Мне приходилось пить это.

Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет. Сначала я хотел тебя убить за то что ты был с ней, но ты не один такой — Вас трое. Я удивлён что ты нашёл эту записку, я даже представляю как ты со своим другом стоишь на вершине этой сопки и читаешь это жалкий клочок бумаги. Вы кстати не трахайтесь с ним? Можешь не удивляться откуда я столько знаю о тебе. Несмотря на то, что из-за таких как ты я отобрал жизни многих невинных людей,  хочу что бы ты помог мне в моём деле.

Может ты догадался, что я давно тебя мог бы убить. Ты меня видел в окно всего раз — зря ты меня напугался, я не такой страшный человек как ты думаешь. У меня есть один недостаток — это Татьяна. Да, именно та Татьяна с которой ты так рьяно совокуплялся на старом рабочем месте. У неё был муж, не знаю говорила она тебе или нет, здоровенный кусок мяса, который закопан чуть правее тебя. Видишь среди камня есть кусок земли, из него две старых трубы торчат — там лежит Иван Камов, первый муж моей Тани, слева должен лежать ты, но ты мне нужен, иначе лежал бы уже давно.

Теперь Урод, читай внимательно, ты находишься на первой точке, это вершина сопки — думаю заметил. Строго сзади тебя ещё одна торчащая труба, там найдёшь винтовку “СВД” и прицел “ПСО-1”, так-же фотография и координаты ещё одного жеребца, который так любил заглядывать под хвост моей Тани. Тебе надо как ты понял отправить его по ближе ко мне. На другие точки не ходи.

Возможно ты понимаешь что варианта на отказ у тебя нет, ты постоянно под присмотром, мои люди достанут тебя везде. Да, и не вздумай пользоваться глушителем — за это будешь отправлен так-же на верхний этаж. Перед смертью я сладостно представлял как ты будешь это делать, жаль я не увижу, но мои ребята  оценят.

P.S.

Мне, приходилось пить это.

Загуба с открытым ртом дочитал письмо, Пётр тем временем не разбирая мелкий почерк вопросительно посмотрел на своего бледного усатого друга.

— Ч..ч..что там написано? — Загуба мутным взглядом смотрел по сторонам не понимаю ничего, кажется его ударили кувалдой.

— Если...если я правильно понял то никакого Усоли нет,...точнее есть, но это не он... и...получается...не может быть...что все эти вертикали и другое...это как...ревность к Татьяне, она вроде как была замужем, а вот этот...кто пишет устраняет всех тех с кем она спала...это..я... — Загуба сел на выступ, закрыл лицо руками и сильно сжал глаза.

— Мне кажется он её убил, вместе с собой. Вон под той трубой винтовка и фотография кого нам нужно убить, что бы не кончили нас. За нами постоянно следят, — ветер усиливался, солнце закрыло свинцовой тучей. Вертолёт вопросительно завис в воздухе, Пётр аккуратно вытащил чёрный пакет с винтовкой, посмотрев внутрь он увидел фото 10х15, на обратной стороне адрес. Начав махать рукой вертолёт стал постепенно снижаться. Вертолёт то и дело сильно шатало от сильно ветра и лётчик показал что сесть не может.  Загуба не выдержав достал револьвер, наставил на вертолёт. Лётчик оцепенел, резко дёрнув ручку повернулся задней частью вертолёта и начал стремительно удаляться. Пётр пытался убрать руку Загубы, но она была каменная, кажется он не понимал что делал, взгляд отсутствовал, лицо было напряжено. Громкие резкие выстрелы осветили стремительно темнеющий пейзаж. Выпустив обойму из револьвера Загуба выкинул пистоле, выхватил из рук Петра пакет с винтовкой, вставив, вставив единственную обойму из пакет, перезарядив, загуба начал целиться без оптики, она была в пакете и не была прикручена. Громкий выстрел и с последующим громким звуком простреленного метала заставил вертолёт выбрасывать столбы дыма, второй выстрел был сделан вприсядку, он так-же настиг громкую машину. Вертолёт начал быстро вращаться, и уже в такой позиции поймать ещё две патрона. Машина громко шумела, как раненная птица вертолёт резко повернув на бок принялся приближаться к земле. Столб пламя и взрыв раздался на всю округу, место падения было видно хорошо. Белый хвост вертолёта превратился в груду искорёженного метала, от кабины пилота не осталась ничего.

Выхватив наконец то винтовку из руки Загубы Пётр быстро заунул её в пакет, достал с земли револьвер Загубы, сунул себе в карман и фактически за руку утянул одержимого вниз. Спуск был достаточно прост, хотя скользкие камни и острые углы не давали уверенности в надёжности. Через десять минут они были в лесном массиве. Недалеко взорванный вертолёт, двое людей с винтовкой завёрнутой в пакет быстрым шагом пробираются к близлежащему посёлку — такая картина вызовет подозрение у любого.