Малое солнце - путь на Марс [роман]

Вступление

Данный роман описывает одинокого старика Загубу, жить которому остовалось не больше двух недель. Для выполнения своей мечты он не пожелел ничего - ни денег, ни хитрости...

Данный роман выполен в интерактивной форме, это значит если вы видите слово с звёздочкой* то доступна всплывающая подсказка с переводом текста. Приятного вам чтения.

Глава I

“Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство.”

Константин Эдуардович Циолковский.

Из личного блокнота Владимира Загубы.

Белая больничная палата озарилась розовым восходом солнца обнажая глубокие морщины старика, лежащего в передвижной больничной кровати. Белый потолок, белая кровать, выцветшие чёрные глаза и белая сестра...

— Здравствуйте Владимир Фёдорович. Как ваше самочувствие?

— Ночью было плохо опять — думал это конец.

— Ну вы что, просто небольшое недомогание — это пройдёт. Вам, вижу, внуки журналы разные красивые принесли? — старик улыбнулся и показал на них дрожащим пальцем.

— Да, это всё про Марс.

— Про Марс? Как интересно! А знаете, я тоже всегда в детстве мечтала побывать где-нибудь! Вы же видели это кадры... как человек вступает на этот красный песок! Это нечто!

— Видел, и вы меня увидите там тоже, — сестра неловко улыбнулась и растерялась.

— Да, я думаю, это будет замечательно! Берут же туристов на околоземную орбиту и вас возьмут обязательно! — громко, по-доброму смеясь ответила сестра, — и я думаю, мы наверное, все когда-то будем на Марсе, а может даже дальше, стоит только захотеть!

— Наверное, — старик посмотрел на розовое небо, оно ему казалось таким красивым, он ему так искренне улыбался, что не мог даже вспомнить улыбался ли так будучи молодым.

— Ладно, мы что то с вами заболтались, да? Вы же будущий космонавт и вам необходимо хорошо кушать, конечно это не еда в тюбиках, но наши повара ничуть не хуже космических! — сестра поставила поднос и начала кормить старика кашей, при этом её чудная красивая улыбка ни разу не покинула её лицо.

— Кнопочка у вас в руке. Вы знаете что всегда можете на меня положиться! Да?

— Да, спасибо Маша, отдохни уже от меня.

— Ну что вы, Владимир Фёдорович... — сестра тихо вышла, беззвучно прикрыла дверь персональной палаты.

“Вам одно сообщение”, — прозвучал звук из 10-дюймового чёрного экрана — это был планшет последнего поколения полностью управляемый голосом и жестами, подарок сына после очередного визита из Англии.

“Прочитать”, — сказал Загуба и тут-же услышал:

“Привет пап, надеюсь у тебя всё хорошо, Анна передаёт тебе привет. Алёшка нарисовал для тебя рисунок, вот посмотри. Буду краток: я сейчас еду в конференцию, представь в самом Оксфорде, а потом сразу в Йельский университет. Думаю приехать где-то... через месяц, раньше не получится, извини пап. За тобой хорошо присматривают?

Загуба вздохнул и покачал головой: “Как ты не поймёшь, что через месяц меня может уже и не быть”. Планшет громким задорным голосом спросил: “Отправить данное сообщение?”. Загуба сказал “нет, пиши другое — всё хорошо, присматривают хорошо, чувствую себя отлично, привет Анюте и Алёшке от деда”. Электронная девушка подтвердила что сообщение отправлено.

Загуба часто с ней говорил, но стеснялся говорить при других, так-как считал это глупым, даже несмотря на распространённость этой технологии. Она на удивление неплохо ему отвечала, читала стихи, целые книги, проигрывала музыку, читала анекдоты даже тогда, когда он не хотел (сын поставил “весёлый” профиль).

— Вот скажи мне, как я под конец своей жизни добился того, что сижу и разговариваю с фоторамкой или как там тебя?

— В данный момент почти все гибридные устройства оснащаются голосовыми помощниками. Общение с голосовым ассистентом — удобный способ получения данных без рук...

— А сын мне на что?

— Ваш сын находится в Соединённом Королевстве, Оксворд, Буллингтон-роуд 15.

— Да мне всё ровно на какой он там “роуд” или ещё где, — устройство быстро замолчало и экран погас, хотя индикатор микрофона в центральной части рамки продолжал колебаться от малейшего звука.

От таблеток что ему дали за завтраком Загуба начал быстро засыпать — это были современные наркотики, быстро убирающие боль и позволяющие спать.

Глава II

У нас никто в Сибирь не хочет ехать, а вы говорите про полет на Марс.

Александр Гарриевич Гордон.

— Какое число сегодня? — Отойдя от сна спросил Загуба у электронного помощника.

— 24 июля 2030 года, 17:45 минут, 13 секунд.

— Как там “моё особенное письмо”?

— Ваше письмо было доставлено адресату, ответа не приходило.

— Скорее бы, — произнёс Загуба тяжело вздыхая.

Сестра тихо постучавшись привела с собой мужчину, лет пятидесяти:

— Владимир Фёдорович, мужчина к вам.

— А...Здравс... — затяжной кашель не даль договорить. — извините.

— Ничего ничего, вы нам письмо писали, меня отправили прояснить ситуацию по поводу...

— По поводу моего отлёта на Марс.

— Владимир...как ваше отчество.

— Просто Владимир.

— Хорошо, Владимир, вы понимаете, что даже несмотря на обещанную вами сумму это маловероятно. Вы же понимаете? — Мужчина сидел справа от кровати почти неподвижно, двигался лишь рот, остальное лицо не отображало каких-либо эмоций. Усталое лицо, густые брови, правильные черты лица, небрежно завязанный галстук.

— А с каких это пор деньги в этой стране не решают всё?

— Они решают всё, но остальной команде некуда будет девать...извините...вас...в случае...извините...в случае...

— Если я вздохну там? — Загуба сказал с насмешкой.

— Я бы сказал если вы не выдержите перегрузок, а скорее всего так и будет. — опять без единой эмоции сказал мужчина.

— Я подпишу все документы... и в случае смерти тело выбросите за борт.

— Это не так просто Владимир, но мы вас можем отправить на международную космическую станцию — это проще, дешевле, и как вы говорите в случае чего...это будет легче.

Старик посмотрел в окно, небо из розового превратилось в синюю гжель, и тихо сказал, — считайте это моим последним желанием, пожалуйста, я никого и никогда не просил, тем более так. Посмотрите на меня, эти трубки, капельницы, таблетки — ничего по сравнению с моей мечтой. Я хочу взять в руки этот песок, этот красный песок и посмотреть на закат. Вас кстати как зовут? — последнее предложение Загуба проговорил быстро, словно сказанного до этого не было.

— Дмитрий, извините что не представился.

— Два миллиона! — громко сказал старик.

— Что два миллиона? — смутился Дмитрий и его выражение лица наконец-то сбросило свою каменную маску.

— Вам дам лично два миллиона долларов если вы мне поможете!

Дмитрий расстегнул пиджак, сел на стул:

— Сколько у вас времени?

— Я не могу точно знать, думаю немного, и от этого зависит будет ли у вас два миллиона либо нет. Это же не первый полёт на Марс? Уже третий — всё налажено! Штатная ситуация. Дмитрий — помогите мне, а я помогу вам.

— Хорошо, хорошо, я буду говорить с комиссией, буду звонить в министерство, распишу что это выгодно, но мне нужны медицинские документы, скажем так...как будто у вас всё...получше.

— Триста шестой кабинет, там врач Делиев — хороший мужик, в курсе дел, я уверен что такой добрый человек как он войдёт в ситуацию скоромного старика.

— Х.хорошо...я...я пойду тогда, до встречи.

— Надеюсь увидимся, — прохрипел старик.

После обеденного ужина Загуба как и обычно отблагодарил сестру, и выпив порцию в десять разноцветных таблеток закрыл глаза. Электронный помощник проговорил:

“Запланированное задание. Вы хотели посмотреть передачу в 13:00 на третьем канале”.

— Запускай шарманку!

Передача уже шла пару минут:

“... Несмотря на то, что это второй полёт МКА готовит третий. Мировое сообщество не всегда оценивает даже такие прогрессивные моменты истории человечества. Всё дело в деньгах, из казны десяти стран выделяются большие средства на каждый полёт. Результатами полётов многие недовольны, называя их недостаточными и несопостовимыми с затратами на полёты. Новый вид простейших конечно помог больше понять историю красной планеты, но многие не понимают зачем постоянно держать модуль “Rubrum-2”, ведь для его поддержания пока нужны постоянные модули...”

Загуба смотрел передачу очень внимательно, практически не моргая. Особенно ему нравилась видеосьёмка с красной планеты. Планшет не умолкал:

“Intrepid 3 возьмёт свой путь на красную планету, прямо к модулю “Rubrum-2”. Модуль оснащён системой частичной регенерации пищи, которая позволяет покрыть около сорока процентов нужной пищи, но технология ещё не совершенна и остальные шестьдесят приходить доставлять с земли.

Старик сделал глоток воды из длинной прозрачной трубки и продолжил смотреть:

“Если разделить расстояние между планетами в период Великого противостояния на приращение скорости для достижения второй космической скорости мы получим время полёта к Марсу — примерно семь месяцев. Дело в том что по прямой летать невозможно. Intrepid 3 из-за силы инерции Земли вокруг Солнца летит по дугообразной орбите. Земля как бы догоняет Марс и нужно вылетать заранее. Обратный полёт происходит по той же схеме, так же необходимо улетать заранее. Расстояние назад будет больше — около семидесяти млн. км, это примерно девять месяцев. Таким образом полёт туда и обратно занимает шестнадцать месяцев, это и есть те пресловутые пятьсот суток, которые подтвердили корабли Intrepid 1 и 2. К сожалению улететь сразу не получиться, земля стремительно уходить от красной планеты из-за того что орбитальные скорости у них разные, примерно через три-четыре месяца попасть домой у Интерпида уже не будет...”

— У меня нет шансов, никаких, — Загуба закрыл глаза.

Проснувшись ближе к пяти вечера он начал сильно кашлять и испытывать невыносимую боль в груди, нажав кнопку, к нему прибежала сестра и врач. Сделав укол и надев кислородную маску врачи облегчили оттянутый конец старика.

Владимир Фёдорович, ну вы что? Я уже думала вы больше не будите болеть... — тараторила быстро симпатичная добрая сестра.

На следующее утро Дмитрий, всё в том же пиджаке и небрежно повязанном галстуке, сидел возле кровати Загубы.

— Здравствуйте Владимир Ф...

— Привет, рассказывай о своей бесполезной миссии.

— Да, как вы и догадались нам дали отказ, до вылета осталось три недели и вы понимаете что это не возможно. Процедуру знаете: это два года испытаний и медкомиссий, никто вас бы не пустил даже если бы вы были полны сил, так как нужны испытания. Вы банально умрёте от перегрузки, и даже если по какой то счастливой случайности вы останетесь в живых то вы умрёте при полёте в семь месяцев, тем более без постоянной медицинской помощи. Я сделал всё что мог, поверьте, моя совесть чиста и я уважаю вашу мечту.

Загуба молчал, постоянно смотрел в окно, пытался что-то сказать, но не мог этого сделать.

— С..спас..спасибо Дим, можешь идти.

— Не за что, если что звоните, — Дмитрий тихо вышел, его походка была неустойчивая, хотя он был трезв.

— Сестра! Сестра!

— Да Владимир Фёдорович? Что случилось?

— Мне эвтаназию, пожалуйста, — увы мой путь закончился, — тихо сказал старик.

— Владимир Фёдорович, ну что за шутки?

— Я не шучу моя дорогая, ни на грамм.

— Но эвтаназия запрещена в РФ!

— Да похрен мне! Ведь за один укол я тебе дам два миллиона долларов! Я думаю ты не откажешься!

Сестра онемела, в её голове мелькало много мыслей, но взяв себя в руки он присела на стул рядом со стариком:

— Вам отказали?

— Да...

— Разве вы чего то другого ожидали?

— Да, это моя мечта!

— Но подумайте о них, они люди, им надо жить, они не хотят брать на себя ответственность и они не могут рисковать полётом ради только вас — слишком большая ответственность и деньги!

— Я всю жизнь зарабатывал деньги, и теперь даже умереть не могу так-как захочу!

— Сестра, вызовите сюда Евгения, этой мой помощник.

— Хорошо.

Через пол часа стоял Евгений, мужчина лет двадцати восьми, отстранённый от всего мира человек, маленькая бородка, взгляд уставленный в никуда.

— Здравст...

— Привет Евгений, садись, слушай, в этой стране даже с деньгами улететь не могу, ты знаешь что мне нужно? Звони за бугор!

— Но МКА и есть “забугор” на треть.

— Ну в Китай, Индию, Японию!

— Они все в МКА, по отдельности никто не может запустить корабль на Марс.

— Я..я в отчаянии...меня даже усыпить не могут как собаку!

— Нидерланды, там это разрешено.

— Ладно, мне надо отдохнуть, скоро всё решим...

Глава III

Схема полета

1) старт с земли

2) ускорение

3) ускорение - переход на эллипс, касающийся орбит Марса и Земли

4 полет по эллипсу до орбиты Марса

5) ускорение

6) переход с эллипса на орбиту Марса

7) переход на околомарсианскую орбиту

8) посадка на поверхность Марса

Из личных голосовых заметок Владимира Загубы.

Владимир почувствовал ненадолго себя получил, и врачи разрешили ему попить слабого чёрного чая и немного конфет. По телевизору он услышал то что его не удивило:

“В России активно обсуждается видео под названием “моя последняя мечта” выложенная на одном популярном видеохостинге. Данный ролик где умирающий человек рассказывают о своей мечте просмотрело уже 3 миллиона человек, и переведено на двадцать языков мира. В МКА послано более пятиста тысяч писем с просьбой выполнить последнее желание Владимира Фёдоровича и заменить космического туриста из США Дональда Макафела. Сам Макфел в одном из интервью признался что готов отложить свой полёт на Марс, даже понеся при этом значительные убытки и сказал что у него ещё будет шанс это сделать, а у Владимира Загубы уже нет. Макфел сказал что “сделает всё возможное что бы данной человек отправился на Марс, ведь последнее желание это право любого человека, тем более когда оно компенсируются экономически”. Так же данную ситуацию прокомментировал глава МКА в Российской Федерации:

“Мы безусловно уважаем права каждого человека, но люди не понимают что отправить человека на Марс, не тоже самое что отправить его на самолёте в Париж...”

Данные заявления вызвали бурю негодования и у многих блоггеров, к примеру известного блоггера из Москвы Павла Лалетина:

“Здесь речь идёт прежде всего о поломке стереотипов — либо мы покажем всему миру что мы современная страна уважающая права человека, либо мы опять покажем свою “бородадость” и “формализм...”

Многие перечисляют в фонд Владимира Фёдоровича деньги, в надежде на то что это поможет хоть частично компенсировать затраты на полёт...”

Сестра, открыв свой красивый рот, сидела возле кровати старика и смотрела в большой телевизор.

— Как...как вы это сделали? Владимир Фёдорович.!

— Ну есть те структуры которые за деньги сделают что угодно — это наша пресса мать её. Помнишь те два миллиона долларов что я тебе обещал на эвтаназию? Ну так вот они...в экранах голубых...

— Владимир Фёдорович, да вы стратег! — засмеялась громко сестра.

— Ну...знаешь..было такое время..девяностые годы...вот там были стратегии..а тут херня ещё. Я не думал что доживу конечно до своих семидесяти девяти лет, но я хочу сделать то о чём мечтал всю жизнь, — старик выпил воды, погладил рукой одеяло и улыбнулся белыми вставными зубами.

— Меня тогда ещё не было, это ведь даже не двух тысячный. А что было тогда?

— Страну развалили и молодой научный работник с двумя образованиями занялся...так сказать “бизнесом”. Тогда бизнес это что-то наподобие дикого Запада, стрельба, взрывы, снайперы...утюги..

— Какой ужас.

— Круто было держать “ларёк”, это такой вонючий маленький магазин у тебя под окном, где алкаши и прочие покупали бухло, сигареты и эти...как их...снискерсы или что там была за хуйня.

— Тогда никто и не думал что магазины как таковые вымрут и практически всё будет доставляться домой. Тогда вообще никто не думал... Хотя в этой ёбанной стране мало что поменялось, только что черножопых стало больше.

— Согласна... — тихо чуть улыбаясь ответила сестра.

— Скажите, а как по немецки будет сестра? — с спокойной улыбкой спросил старик.

— Я не знаю, сейчас посмотрю, — медсестра достала смартфон, получила перевод и выдала — “Krankenschwester”.

— Хер выговоришь.

— А вам зачем?

— Ну экипаж Итерпид 3 на каком языке говорит?

— Я думаю штатный конечно английский и русский, ну по большей части английский.

— А на английском как сестра будет?

— Nurse*.

— Нурс, жаль что когда я буду летать на марс не будет у меня такой замечательной нурсы или...кранкеншвастершы...

— Вы мне льстите! — засмеялась сестра.

— Вы всё не оставляете надежды попасть в этот корабль. Да вы романтик.

— Я в него попаду. Знаете упрямость и деньги делают своё! Одни деньги сами по себе ничего не делают, а вот одна упрямость...ну когда как...

— Я бы всё сейчас отдал что бы выкурить сигару.

— Понимаю, но сигара ничто по сравнению с вашей мечтой, с красной мечтой.

— Это точно.

В палату постучался мужчина, и на удивление это оказался Дмитрий, представитель МКА.

— Здравствуйте, вы позволите?

— Конечно конечно, — сказал Загуба. Сестра уступил место мужчине и беззвучно вышла.

— У нас есть для вас новости, Владимир Фёдорович, — впервые улыбка на лице этого мужчины показалась Загубе, и его галстук сегодня был синий в полоску и очень опрятно повязан.

— Замечательней галстук, просто прелестный?

— Большое спасибо за комплимент. — продолжал улыбаться Дмитрий.

— И как хорошо что нашлась женщина которая умеет его завязывать галстуки и развязывать ваши улыбку. — Дмитрий засмеялся ещё сильнее, даже покраснел.

— Ну вы Владимир Фёдорович поэт. Давайте всё таки к делу. У нас есть хорошие новости, учитывая вашу террористическую атаку на СМИ дело сдвинулось. Комиссия МКА думают механизме который позволит вас...извините неприятно говорить...если всё таки...

— Выбросить нахер на Луну? — засмеялся Загуба.

— В целом..не на луну а в открытый космос. Видите ли тело в случае чего должно быть сразу удалено из корабля, иначе...возможны большие проблемы для экипажа.

— Да без проблем, Дим, мне уже будет всё ровно. Давайте свои бумажки.

Дмитрий неловко и с лёгкой улыбкой подал нужные бумаги. Загуба быстро их надписал достав ручку из под подушки и шёпотом сказал “в жопу цифровые ручки, в жопу”.

— Вы сумасшедший, ей богу! Владимир Фёдорович...и чудовищно упрямы. Да и ...ваши агенты...в количестве пяти штук...научились у вас вашей упрямости, если бы мы не сдвинули дело они или бы изнасиловали всех женщин в МКА или убили бы всех мужчин! — улыбка ни на секунду не спадала.

— Учитывая ваш галстук и вашу безусловно красивую женщину вы на это смотрите уже намного радужнее.

— Ваша логика вас не подводит.

— А экипаж из каких мудаков состоит?

— Простите?

— Экипаж, экипаж из каких моих будущих друзей состоит?

— Возможных будущих друзей, пока МКА не дало согласие на это безумство. Всего четыре человека, Дуглас благодаря вашему террору не летит. Капитан в этой миссии — американец, Алан Волкер, инженер Алексей Рожков, исследователь Акира Хаторри ну и возможно...

— Лежащий бывший алкаш и бандит — Загуба Владимир!

— Ну что вы так о себе...

— Да я не вру: четверть жизни я учился, четверть бухал, четверть стрелял, последнюю четверть хочу дожить как человек.

— Ваше право, ваше право. С вашего позволения разрешите я поеду.

— Конечно Дим, спасибо за всё, всего хорошего.

Глава IV

“An unprecedented step for the international space agency! The dying man was sent to

Mars! The hero got the nickname "kosmoded."”

"Kosmoded" - Ja!

“Au lieu de vol vers Mars evtanazatsii!”

Su sueño - todo tuyo!

Вырезки зарубежных газет из личного дневника Владимира.

Большая просторная комната с вытянутым скругленным столом. Мужчина в белом халате начинает свой разговор:

— Итак, вы подписали все необходимы бумаги, прошли всех врачей, из всех многочисленных заболеваний самое опасное — ваша сердечная недостаточность третьего типа. Вероятно что вы не переживёте перегрузки в 4g, ведь кровь становится как бы тяжелее ртути и сердце с трудом проталкивает ее по сосудам. Вы предупреждены?

— Да, осознаю, — поставил последнюю подпись Загуба.

— Прошу тогда пройти в комнату для снаряжения, — две крепких парней помогли старику подняться и под руки довели до комнаты, в которой на протяжении часа на него надевали скафандр и тестировали работы всех систем. Загуба сидел на специальном кресле, к нему подведено не менее сотни проводов и бесчисленное множество беспроводных модулей. Рядом стоял врач и инженер.

— Запомните, слева на вашей руке дисплей, он показывает основные показатели вашего скафандра: давление, температуру и другую системную информацию. По настоянию врача на ваше правой руке есть датчик основных жизненно важных параметров: пульс, давление, датчик аритмии и другие смежные параметры. Всё настоено на автоматику:к запястью подведены иглы, вы их сейчас ощущаете как небольшие резиновые выпуклости, так вот если основные параметры организма будут сбиваться то будут вводить нужные дозы препаратов. О всех возможных рисках вы предупреждены. Во избежании попадания различных выделений из рта и носа при взлёте закрывайте шлемом лицо. Вопросы?

— Э...а если я хочу в туалет.

— В костюме подведён резервуар а пенис вставлен в специальный шланг, так что можете это делать хоть сейчас. Дальше что с этим добром делать вам подскажут.

— А если я при взлёте...обосрусь...

— Вы в туалет ходили? Ходили? Не обосрётесь.

— А есл....

— Это не смертельно, вам нужно больше беспокоиться о вашем сердце, а не о тех местах что ниже.

— х... хорошо.

Глухие звуки кнопок фотоаппаратов то и дело раздавались со всех сторон, Владимир ещё помнит что раньше фотоаппараты били по глазам вспышкой и издавали звук — это давно уже прошлом. Из фотографирующих было много азиатов — “видимо японцы” — подумал Загуба. Встав с помощью инженера Владимир встретил свою команду, звуки нажимающихся кнопок заполонили всё вокруг, на мгновенье дыхание сбилось, пульс начал ощущаться всем телом, испарина выступила на лбу. В голове была только одна мысль: “только бы дотянуть, только бы не умереть раньше срока, я столько людей поднял на уши — я ведь космодед, мне всё непочём, я верю в себя.” Сделав следующий Загуба улыбнулся и врач стоящий рядом вздохнул с облегчением и подумал “только бы он не сейчас умер”.

Четверо они шли по аэродрому до автобуса, который непосредственно их отправит на стартовую площадку. Команда помогла зайти старику в автобус и сесть. Вездесущие азиаты принялись нажимать кнопки своих беззвучных фотоаппаратов. “Теперь даже не знаешь когда тебя сфотографируют” — подумал Загуба сидя рядом с японцем.

Команда с виду была очень слажена, но Владимир их видел всего три раза за две недели “обучения”. Тяжелее всего Загубе давались азы английского языка, и он постоянно говорил что “Ich studierte Deutsch in der Schule”* и “Hände hoch kommunistischen Schwein!”*. Ему много рассказывали что носитель называется “Протон 14к20”, а марсианский модуль “Интерпид 3”. Доехав минут через десять до ракетоносителя, команда быстро вышла и только Алексей Рожков постоянно выходил за Загубой постоянно внимательно осматривая его. Американец постоянно повторял “Spacepa how, how do you feel?”. Загуба примерно представлял что он говорил и отвечал “Nun, am besten vonallen!”* или “für den heiligen Reich!”. Алексей хорошо знал немецкий и смеялся до слёз от фраз Загубы, которые последний видимо почерпнул из оригинала “Mein Kampf”*.

Репортёры остались вдали, хронику писал младший инженер с крохотной портативной то ли камеры, то ли смартфона. Для Загубы это были одинаковые тонкие прямоугольники побольше и поменьше. Ракета лежала на боку, Марсианский модуль Интерпид 3 открыл свои двери, кресла были практически на полу, но после вертикализации пол станет полом, а потолок потолком. Всех постепенно рассадили на свои места, кресло Для Загубы пришлось делать на днях, т.к. предыдущее было под размер Дугласа, размеры кресла должны полностью совпадать с размерами лётчиков иначе смещение позвонков гарантированно. Дверь закрылась и запечаталась. В командном центре появилась три воодушевлённые лица и одно “пока ещё живое” — так выражался врач в центре подготовки.

“Приготовиться к вертикализации!” — громкоговоритель прокричал неминуемый подъём ракетоносителя. Тем временем в самом верху все были искренне обеспокоены состоянием здоровья Владимира, хоть он и не подавал особых признаков.

— Vladimir, you realize that there is no turning back?* — спросил командир корабля.

— Чё он базарит? — Спросил у Алесея Загуба.

— Он говорит что ты понимаешь что назад дороги нет? — тем временам они начали постепенно принимать вертикальное положение — пол становился полом.

— Я это понял после того записал видео в эти интернеты.

— He realized this after the recorded video on the Internet. — перевёл Алану Алексей.

— Well, we're just worried about you, remember this.

— Да чё блядь? — прохрипел дед.

— Он говорит что мы волнуемся за тебя.

— Ага, спасибо. Nieder mit den Juden und Schwarze!*

В громкоговорителе взлётного модуля все услышали голос координатора: “The command ping. Give feedback!”.

— Says the captain Interpid. All systems are in order, the crew prepared for takeoff.*

— Да вы заебали по импортному балакать — я нихера не понимаю!

Алексей повернулся к улыбающимися японцу и тихо сказал: “Grandpa with the character, but he is good”*. — Японец понимающе кивнул.

— Десять минут до старта. — послышалось в громкоговорителе.

— Ну вот, могут же, дедушка ведь старенький, нихуя не понимает, — Алексей еле сдерживал смех, в глубине души он хотел что бы каждый полёт был похож на этот — необычный, с матами, запахом лекарств, бессмысленными немецкими фразами.

“Пять минут до взлёта” — прозвучало из динамиков.

— Мы долго чалиться тут будем? Ёптыть, как на поезде! — Алексей отвернулся к японцу и тихо засмеялся, из глаз даже пошли капельки слёз.

Капитан улыбался, при этом не понимая ни слова:

— Imagine I was allowed to take a tablet!*

— What to do with it? Wi-Fi at all of us do not exactly.* — ответил Акира.

— But I have a lot of interesting videos …*

— Does anyone have, except Großvaters.* — Засмеялись в унисон Акира и Алан.

“Одна минута до старта, доложите обстановку”.

Подтверждаю, все системы в норме. — ответил инженер Алексей.

“Начинаем обратный отсчёт:

Десять

Девять

Восесь

Семь

Шесть

Пять

Четыре

Три

Два

Один...

…

Пуск!

Громадная ракета начала греметь, пока Загуба почувствовала только тряску и звук сильного взрыва. Ракета медленно начала подниматься и уже через две секунды все начали чувствовать перегрузки. Пульс Владимира резко снизился до 45 ударов в минуту, ощущения тяжести кажется раздавят его, автоматика впрыснула маленькую дозу адреналина в кровь и сердце с трудом, но дошло до 50 ударов в минуту. Ещё чуть чуть...но глаза закрылись и Владимир отключился. В теле ощущалась невероятная лёгкость, если бы ещё не сердце которое вот вот выскажет или разорвётся, два рубца там уже есть...третий будет лишний...

— Владимир Фёдорович, Владимир Фёдорович!

— Kosmoded that to you?*

— Anata ga warui kanji?...In terms you feel bad?*

Глаза Загубы постепенно открылись и первое что он увидел это было лицо Алексея. Сердце ещё билось достаточно быстро но постепенно приходило в норму.

— Какой ужас, это ужас, хорошо что мне не придётся это пережить второй раз.

— Ты напугал нас.

— All is well?*

— Лучше вроде, только стучит всё внутри. Minderwertigen Rasse.*

— He was okay, I knew he German.*

— Все звуки ушли, полная тишина, яркая голубая земля, видно даже тень от облаков! Для моей больной спины то что надо.

— Зря вы так думаете, невесомость разрушает кости.

— А моим и так пиздец! Ja Ja Ja! — фраза вызвала смех у всего коллектива.

“Экипаж борта Интерпид 3, поздравляю вас с успешным выходом на орбиту. The crew of three board Interpid 3, I congratulate you on the successful release of the orbit”.

— Вы представляешь, Лёш, сын мне даже не позвонил.

— Владимир Фёдорович, он просто не успел, он обязательно позвон...

— Куда он мне позвонит? Это путь в один конец.

— Вас никто не обязывает оставаться там.

— Об этом не может быть и речи.

— We proceed with the Earth's orbit to an ellipse of Mars and Earth.* — Голос командира был чётким. Алексей начал переключать верхнюю сенсорную панель. Акира высматривал показатели большой сенсорной панели. Загуба молча пытался прийти в себя.

— Выходим на эллипс, включаем ускорение. — Загуба увидел что земля находится сзади слева от них и начала постепенно отдаляться. Голубой яркий шар на котором родился и жил семьдесят девять лет Владимир ускользал от него навсегда. Этот маленький муравейник жизни порождал много хороших и много плохих людей, много радости и много страданий, но сейчас он, Загуба Владимир выше их всех, в прямом смысле слова.

Капитан доложил о том что они вышли на запланированный эллипс. С командного центра разрешили выйти из кресел. Все вытолкнули Загубу в жилой модуль, взлётный остался позади, эти четыре кресла теперь он не увидит никогда.

— А летать это интересно, как буд-то на моём джипе едешь под градусом.

— Да, но эйфория быстро проходит, особенно когда начинают болеть кости. — подчеркнул Алексей.

Жилой модуль был по космическим меркам просторный: две комнаты, отделённые перегородкой. Каждая кровать так-же закрывалась кожухом. Везде ремни позволяющие держать человека. В стене слева небольшая панель показывающая текущий путь, уведомления, и видео-сообщения из командного центра, и конечно же незаметная веб-камера и не одна...

Глава V

Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств.

Блез Паскаль.

— Good morning team. Congratulations to the fact that one of the seven months had already passed.* — Громко сказал капитал Алан Волкер. Команда тоже пожелала доброго утра. Алан рассказал что скоро будет видеомост с командным центр и нужно приготовиться, привести себя в порядок.

Через пять минут в телевизор сначала появились квадраты, а потом показалось изображение каких-то людей. Загубе они были не знакомы, но потом он понял что это были родственники космонавтов: все поприветствовали, рассказали как у них хорошо, что уже скучают, много детей, только старику никто слова не сказал. Жена уже умерла пять лет назад, сын с женой живёт в Англии и последний раз навещал отца пол года назад. Единственный настоящий друг Пётр ушёл более десяти лет назад, эта пневмония добила его ослабленный организм.

— Лёш, можно тебя на секунда?

— Конечно, Владимир Фёдорович. — они вылетели из жилого отсека и остановились в тёмном “коридоре” пищеблока, слева росла живая пища: фрукты и овощи.

— Леш, слушай, у меня к тебе такая просьба, я уже не смогу навестить жену и...своего друга, Петра, понимаешь, ты бы мог...передать им от меня...подарок...немного марсианского песка, совсем чуть-чуть.

— Нам запрещено внеземные объекты бесконтрольно вывозить, в них могут быть неизученные микроорганизмы.

— Я понимаю, понимаю, не нужно сыпать на них, просто в герметичной упоковки положи на них.

— Как это положить на них?

— На могилы.

— А...так они мертвы, извини не знал. Я конечно постараюсь что-нибудь придумать, но я не могу обещать, видишь ли тут везде камеры и прочее...что либо утаить крайне сложно, но я постараюсь.

— Спасибо Лёш. — Загуба тихо улетел, в его лице была скорбь и прощание.

— Да не за что, это же ваше последнее желание.

Капитан созвал всех в жилой отсек:

— Today is the first day of our flight. We still have 209 days to fly to Mars. Vladimir, I repeat: limited resources on board, breakfast, lunch and dinner on schedule, sleeping schedule. We have a whole crew duties, your job is - they do not interfere.*

— Ja, ja amerikanisches Schwein!* — сказал Загуба вращаясь всем телом.

Команда кивнула и каждый разбрёлся по своим делам: капитан в центр управления, Алексей к ноутбуку, в жилом комплексе, для проверки всех систем и точности курса, Акира управлял процессом регенерации пищи и воды.

Загуба подлетел в Алексею и тихо спросил:

— Лёха, а откуда тут вода? В смысле на семь месяцев надо же много воды!,

— Мы восстанавливаем её из мочи, пота и...остального. Сначала выпариваем, потом отделяем аммиак и соль от воды и всё. Наша система ECMSS способна восстановить 100% влаги из воздуха и 85% воды из мочи, что соответствует суммарной эффективности около 93%. Аммиак кстати использует Акира для удобрения почвы. Совсем чуть-чуть.

— Нихера себе. А кислород?

— Электролиз.

— Не знаю что такое, но пить мочу и гавно мне даже на зоне не приходилось, а уж есть овощи в которые...

— Это не страшно, всё чисто.

— Хотя мне всё ровно, — старик улетел и лёг пристегнувшись к кровати.

— Сейчас будем включать систему гравитации, ну всего 35% от земной, это максимум что мы можем сделать, и это фактически гравитация Марса, так что привыкай.

“Attention team! Run the simulation system of gravitation”. — транслировал звук с ноутбука на громкоговоритель Алексей.

Загуба постепенно прилип к кровати и прокряхтел “опять”.

Обед был строго по расписанию в 12:00, еда была в пресловутых тюбиках, так и в пластиковых тарелках, чаще всего это были выращенные здесь же овощи, преимущественно картофель, томаты, огурцы, укроп и лимон. Несмотря на космические условия Загуба получал видеосообщения от врача на свой планшет, который ему разрешили взять с собой.

Из аудиописьма Владимира своей медсестре:

“Здравствуй дорогая нурса.

Как я тебе и обещал я лечу на Марс, здесь всё необычно, не так удобно как в больнице, я пью свои выделения вторую неделю и пока жив. Таблетки пью каждый день, а уколы тут делаются автоматически, на руке у меня специальный прибор, и он делают уколы если сердце работает неправильно. Это очень удобно, почему мне сын такую не купил, может он не знал? Конечно ночью мне часто бывает плохо и кажется что это ночь вот-вот будет последней, но пока я жив и мы летим вперёд к моей мечте. Кстати Нурса, ты знала что первыми на луне были голландцы, представляешь? Я думал что Русские или хотя бы Американцы, но голландцы, они из этого такое представление сделали! Жаль что я не видел. Как я мог пропустить такую новость? Всё проклятое здоровье и проклятая мясная оболочка! Там кстати есть модуль Рубрум 2, и там живут четыре голландца! Вторым его назвали потому что первым был автоматический модуль. И я по сути второй кто летит на Марс! Но я первый космодед который летит на Марс умирать! Конечно моё имя постепенно улетучится с интернета, но ближайшие лет пять будет трезвонить всех. Я даже ничего не знаю про голландцев, только что они цветы выращивают и поливают их всякой химией — у меня так жена говорила. А какой у них язык? Голландский что ли — не знаю. Тут все балакают на иностранном языке и я практически ничего не понимаю, говорили хоты бы на немецком, а то лепечут что зря.

Возможно я ещё тебе напишу. В любом случае спасибо что ты у меня была и что так искренне ухаживала за мной. Кстати у тебя такие красивые губы и попа, но почему ты ещё не замужем? Мне пора, надо жрать. Да..и прости что просил тебя делать эвтаназию.

Auf Wiedersehen. Ihre Kosmoded.”

Выдавив пару тюбиков и запив водой из трубки костюма Старик достал свой планшет и принялся читать газеты при этом жалуюсь “как это не удобно” и что “удобнее читать “Комсомольскую правду” на настоящей газете. Алексей переключил режим экрана на “чтение” и старик замолк.

Каждый день повторялся по стандартной схеме: завтрак, каждый на свой пост, Загуба читать газету, обед, занятия на тренажёрах, Загуба читать газету, опять пост, проверка систем, связь с командным центром, отбой. Ночные приступы сердечной недостаточности то отступали, то проявлялись чаще, но пока он жил, хотя врачи после операции сказали родственникам “две недели, может месяц”. Так прошло пять месяцев.

Глава VI

Алан Волкер (Alan Wolker) — классический американец: белоснежная улыбка, постоянные “ок”, индивидуализм, дух кооперации, но при этом он мог отойти от этого всего, к примеру он делал исключения для старика, так как уважение старших у него было не на последнем месте. Короткая стрижка, прямой нос, острые черты лица, голубые глаза и шотландские корни делали его достаточно типичным лидером.

Алексей Рожков (Alexey Roshkov) — русский, среднего роста, родом из Новосибирска. Голубые глаза, русые волосы, овальное “сглаженное” лицо, пухлые губы. Человек сразу располагающий к себе. Очень отзывчив, часто улыбается и шутит.

Акира Хаторри (Akira Hatorri) — японец, трудолюбив, уважает старших (в том числе Владимира Загубу), послушен, дисциплинирован, стремиться у порядку и упорядоченности.

Владимир Загуба (Vladimir Zaguba) — этнический болгарин, склонен к неподчинению авторитетам, часто оскорбляет национальные чувства других, упрям. Отрицательные черты проявляются только когда от него требуется дисциплина. Таблетки прописанные врачами положительно сказываются на психике Владимира. Склонен впадать в меланхолию.

Из личных заметок психолога Авдеева А.В.

— Владимир Фёдорович! Влад...

— Что, что такое? — отойдя от сна спросил старик.

Капитан Алан, Акира и Алексей стояли возле экрана и улыбались. Загуба долго не понимал что они от него хотят, но подойдя к экрану он чуть не заплакал:

— Это он! Это он! Красный песок! Красный песок! — Загуба увидел увеличенное через телескоп изображение Марса и минуту просто не отходил до экрана.

— We will arrive in exactly two weeks - this is quite a bit.* — сказал Алан.

— Tod den Invasoren!.* — ответил Загуба не отходя от экрана.

Две недели старик ходил в приподнятом настроении, и через эти две недели вся команда научилась играть в такие, приятные уху Загубы, карточные игры как: тарц, очко, сека, рамс, бура, стос. Алан при проигрыше говорил “блат”, а Акира “сукас пидра”, Алексей просто тихо исходил слезами от смеха. За эти семь месяцев старик стал для них забавным ребёнком, который материться и хвалиться своими наколками, постоянно травит байки где он и его лучший друг Пётр спасают чуть ли не всё человечество. Всех это умиляло, всем это нравилось.

Загуба воспринимал корабль как камеру. Он рассказывал что они обязаны знать все карточные игры, даже если в камере (корабле) они запрещены. Сказал что “если запрещают то это можно протащить в очке”.

— Я вот и спрашивал что не “обосрусь ли при взлёте”, что бы карты не выпали и меня не спалили. — коллектив играя при этом в карты переглянулся и натянул улыбки.

— Да и ещё: “сыграем просто так" — значит играть на очко, так что говорите “играем без интереса”, если конечно не хотите точку на лбу! — Алексей ходил с платком, что бы вытирать слёзы, так-как он знал что рядом с дедом Загубой без смеха никак.

Две недели прошли незаметно, всё свободное время уходило на игру в “рамс”. На экране показался Марс во всей своей красоте. В каньоне была видна огромная песчаная буря.

— Он красный, но не настолько сильно как кажется. — поделился Загуба.

— The color of Mars is defined by small grains of red hematite* — сказал Алан.

— Take place in the lander!*

— Accepted! — ответили Акира и Алексей. 
— Tod den Schwarzen! — прокричал Загуба!

Все четверо сели в посадочный модуль, который являлся резервным центром управления.

— Пристегни ремень, Владимир.

— А.а.а, хорошо. — не спеша пристегнул ремень старик.

— Долина Маринера под нами, мы сядем левее, там будет ровно и твёрдо. В пяти километрах от нас будет “Рубрум 2”. Доберёмся до туда на Темпестасе, это быстрый марсоход, может вести до четырёх человек.

— Что за название? Tempestas это что?

— “Буря” на латыни, — закрыв шлем Загубы Алексей принял докладывать состояние: “All systems are working normal”*.

— Command Center, you said it interpid 3. Go to the decline.*

— Снижаемся, — тихо продублировал Алексей.

Посадочный модуль постепенно отошёл от остального корабля и стало видно и Поверхность Марса и сам Интерпид. Сначала посадочный модуль, кажется, не сильно реагировал на гравитацию Марса, но через пару минут они увидели как атмосфера начинает нагревать посадочный модуль. Команду сильно трясло, давление и пульс были на пределе и только очередной укол спас Владимира от неминуемой смерти. В его голове было только одно: “Я выдержал, уже скоро, скоро всё закончиться”.

Постепенно с иллюминаторе исчез горизонт и осталась одна красно-оранжевая пустыня с небольшими чёрными вкраплениями камней. Тени отбрасывали только котловины кратеров — здесь явно нет защиты атмосферы, практически нет. Кратер вдали становился одновременно больше и постепенно приближался к горизонту. “Это большая планета” — подумал Владимир. Кратер исчез с горизонта, заметные стали небольшие холмы и песчаные дюны, везде или камни или дюны, и всё красное, даже оранжевое.

— Release the dome!* — прокричал капитан.

— Released.* — ответил инженер.

— Für das Vaterland!* — кричал Владимир.

Резкое торможение заставило ремни впиться в старое сухое тело Загубы, дыхание секунд на десять сбилось и кажется уже не восстановиться, но сильное желание остаться здесь навсегда заставило лёгкие распрямиться и сделать вдох, потом ещё один. Резкий взрыв — дыхание сбилось опять, кажется позвоночник вошёл в череп — это взрыв для окончательного торможения... Модуль стоит на песке, полная тишина. Вся команда практически одновременно открыла глаза: вдали груды песка перемещались в атмосфере, маленькие “мини” ураганы то и дело проходили в метрах ста от посадки. Кажется наш “жёлтый” свет пропустили через красный светофильтр, но это нисколько не мешало — Владимир всю жизнь стремился к этой мёртвой, забытой жизнью, планете.

— Congratulations to the crew with the successful landing. Module "Interpid 3" successfully mounted on the surface of Mars. All systems are normal, the crew is OK.* — отрапортовал капитан в командный центр.

— Владимир Фёдорович, ну вот он — Марс.

— Я не верю своим глазам, я хочу взять этот песок, утонуть в нём. — с манией сказал старик, при этом потирая свои ладони. Лицо его было очень уставшим и болезненным, но при этом спокойным. Он сразу же попросился выйти первым, и капитан дал разрешение. Проверив системы костюма, кислород, герметичность он вышел в маленький “предбанник” которые отделял маленький, но земной мир от большого, но опасного мира. Опасности он уже не боялся.

— He came out! He stepped on the ground of Mars second. It is amazing! — удивлённо сказал Акира, пытаясь закрыть рот от удивления.

Старик вступил на красный песок очень медленно, как бы пытаясь нащупать ногами его структуру, отойдя метров пятьдесят он упал “звездой”, как падают дети в снег. Голова его была повёрнута направо: он рассматривал красные песчинки которые падали с перчаток скафандра. Они были похожи на пыль. На доли минуты из-за бури показалось солнце которое было близко к горизонту и Владимир сказал:

“Какое маленькое солнце, оно как на Земле, только меньше, здесь оно ещё прекраснее. Это самое лучшее что я видел в своей жизни, жалко сын и нурса не видят”.

Владимир еле-как встал, по радио было слышно судорожное и сбитое дыхание. Песок не давал видимости дальше пятидесяти метров. Через пять минут скафандр старика скрылся за песком.

— Владимир Фёдорович, вы меня слышите? Владимир Фёдорович? — В ответ был слышен только шум радиопомех.

— What happened? Why is he silent?*

— Его мечта осуществилась, — по русски ответил Алексей.

Иногда мне кажется что люди должны умирать только после осуществления своей мечты. Совсем не страшно умереть когда твоя мечта осуществилось и настоящий пыточный ад, если ты живёшь лишь для того что бы жить.

Из последнего аудиописьма Владимира Загубы.